На этом проникновенном офорте изображены три гротескные, почти гоблиноподобные фигуры, собравшиеся в тускло освещённом, замкнутом пространстве. Центральный персонаж излучает маниакальную энергию, его конечности преувеличены, а лицо искажено зловещей улыбкой, одновременно завораживающей и вызывающей тревогу. Слева сгорбленный фигура жадно пьёт из сосуда, выражая странное сочетание голода и отчаяния, а справа – капюшонный персонаж спокойно наблюдает с лукавой улыбкой и чашкой в руке. Скудная комната с решётчатым окном напоминает о заточении, возможно, тюрьме или психиатрической лечебнице, что усиливает зловещую атмосферу. Монохромная палитра, где доминируют глубокие чёрные и приглушённые коричневые тона, формирует этих персонажей из теней и объёмов; гравировальные линии придают текстуру и живость морщинистым лицам и потёртой одежде. Резкость и непосредственность техники офорта втягивают зрителя в этот тревожный, почти кошмарный мир.

Композиция плотно сжата, концентрируя всё внимание на странных взаимодействиях этих существ; диагональные линии арочного свода и решётки сверху едва обрамляют неистовство снизу. Эмоционально эта работа вибрирует чёрным юмором и едкой критикой низменных инстинктов человека. Созданный в период борьбы художника с общественными потрясениями и человеческой глупостью, офорт является мастерским примером использования карикатуры и символизма для обнажения уродливого нрава общества. Переплетение смеха, голода и заточения вызывает болезненно абсурдное эмоциональное переживание, делая работу мощным образцом поздне XVIII века в испанском графическом искусстве как социального комментария.